«Снят с эшелона, направляется в изолятор эвакопункта». О работе изолятора Череповецкого эвакопункта в 1941-1942 годах рассказывают архивисты

Череповецкий центр хранения документации ко Дню Победы представляет статью «Снят с эшелона, направляется в изолятор эвакопункта», посвященную работе изолятора Череповецкого эвакуационного пункта в 1941-1942 годах. Материал создан на основе архивных документов.

***

Идут эшелоны, баржи плывут,
В забитых машинах граждан везут,
Везут стариков, матерей и детей,
Чтоб мирную жизнь им увидеть скорей…

Эти слова очень четко характеризуют эвакуацию мирного населения из зоны боевых действий в годы Великой Отечественной войны. Людской поток из нескольких миллионов граждан хлынул вглубь нашей страны. На тысячи километров протянулась цепь эвакопунктов, которые принимали и отправляли эшелоны с людьми, организовывали их питание и медицинское обслуживание. Значительный вклад в эвакуационный процесс внес и Череповецкий эвакопункт, ставший одним из связующих звеньев в цепочке эвакопунктов, развернутых на прифронтовой территории западной части Советского Союза.

Свою работу Череповецкий эвакопункт начал 10 июля 1941 года под руководством Павла Евгеньевича Малкова, бывшего директора школы №5. Управление эвакопункта находилось по адресу: ул. Труда, 58. Для организации слаженной и бесперебойной работы при эвакопункте были открыты санитарно-контрольный пункт, санпропускник, медпункты, изолятор, общежития.

О том, как была организована работа данного учреждения, с какими трудностями пришлось столкнуться медработникам, органам власти и простым горожанам рассказывают архивные документы. На пожелтевших от времени тетрадных листах – записи эшелонов и барж, на нескольких клочках бумаги мелким нечетким почерком – истории болезней эвакуированных, описи имущества умерших, на обрывках писчей бумаги – характеристики, автобиографии врачей, медсестер, обслуживающего персонала. И только отчеты для вышестоящего руководства отчеканены четким печатным шрифтом пишущей машинки.

Каждый раз как-то по-новому читаешь эти документы и открываешь для себя неизвестные страницы череповецкой истории. Такой «новой» и «неизвестной» страницей стала работа изолятора, который в годы войны использовался как стационар для тяжелобольных эвакуированных .
Согласно решению Череповецкого горисполкома №212 от 18 июля 1941 года для изолятора эвакопункта было отведено здание железнодорожного клуба (бывшая железнодорожная церковь), но уже в октябре 1941 года изолятор перевели в двухэтажное здание на ул. Л. Толстого, 25. 

Первоначально изолятор был рассчитан на 25 коек, но из-за нарастания волны эвакуированных больных количество коек было увеличено до 50.

21 июля 1941 года на должность заведующего изолятором был принят Вульф Абрамович Аншилевич , эвакуированный из города Режица Латвийской ССР. На него возлагалось медико-санитарное обслуживание, выявление и изолирование больных, осуществление санитарно-профилактических мероприятий среди эвакуированных. В штате изолятора были врач-ординатор, фельдшер, медсестры, санитарки, парикмахер, душер . Работники изолятора также обследовали эшелоны, посещали больных в общежитиях, а после открытия медпункта на железнодорожной станции в феврале 1942 года заведующий Аншилевич, врачи Файтельсон и Фонарев вели круглосуточное дежурство.

Работа изолятора при эвакопункте в течение всего времени его существования была сложной и тяжелой. Руководство эвакопункта рассматривало изолятор как учреждение, целью которого являлась изоляция больных на короткий срок до выявления диагнозов заболевания с последующим распределением по соответствующим медучреждениям. Однако лечебная сеть города оказалась не подготовлена к приему значительного количества эвакуированных больных и отказывалась принимать их, мотивируя данное решение отсутствием свободных коек. А сам изолятор был совершенно не подготовлен для качественного медицинского обслуживания больных. В акте проверки от февраля 1942 года отмечается, что в изоляторе нет ни душевой, ни ванной комнаты, завшивленные эвакуированные моются в переносной детской ванне в помещении кухни, где раздается пища, хранится хлеб. Бельем и инвентарем изолятор снабжен недостаточно. Воды мало, уборная находится в антисанитарном состоянии.

Кроме того, постоянно не хватало среднего медицинского персонала . Санитаркам трудно было справляться с текущей работой, так как большую часть дня они тратили на доставку еды для больных из железнодорожной столовой и инфекционной больницы. Прачечная Горкомхоза, которая должна была обслуживать изолятор, часто отказывала в стирке белья из-за отсутствия света и воды. Вещи для стирки необходимо было сдавать вместе с мылом. Остро стоял и транспортный вопрос: врачам и медсестрам часами приходилось ждать транспорта, чтобы доставить больных эвакуированных к месту назначения.

Все эти проблемы вынуждали заведующего изолятором обращаться за помощью к городским организациям. Десятки служебных записок были направлены в их адрес с просьбами о выделении лошади для подвоза топлива и транспортировки больных, о выделении дров, воды, продуктов питания, мыла, одежды для медперсонала и даже металлических плевательниц.

К весне 1942 года удалось добиться некоторых успехов по оказанию медпощи в изоляторе . Для санобработки была отведена отдельная комната с ванной, где больных мыли, стригли, дезинфицировали вещи. Верхняя одежда и грязное белье подвергались санобработке в русской печи, игравшей роль вошебойки. Матрацы также подвергались дезинфекции в дезокамере. Улучшилось питание: больные ежедневно получали масло, сахар, молоко, мясо, каши, яйца, клюкву. Появился транспорт, который позволил вещи вновь принятых больных направлять в дезокамеру.

Изолятор в первую очередь был предназначен для размещения в нем эвакуированных граждан. Однако поликлиники и больницы направляли сюда на лечение совершенно различный контингент – освобожденных из мест лишения свободы, демобилизованных, выписанных из больниц. « Бывали случаи, когда больных подвозили к воротам и оставляли их на улице, не предупредив об этом дежурного персонала изолятора. Многие из направленных тяжелобольные, лихорадящие, туберкулезные, в бессознательном состоянии, без документов, покойники ». Один из таких случаев описан в акте, составленном медсестрой изолятора эвакопункта, от 23 октября 1941 года: « Во время моего дежурства шоферами грузовой машины… был подобран у наружных ворот изолятора и принесен на крыльцо больной мужчина лет 48. Со слов больного, он в тот вечер был в местной поликлинике, откуда какой-то женщиной из поликлиники был подвезен на лошади к изолятору и брошен у наружных ворот, причем мне, дежурной медсестре изолятора, о такой доставке ничего не было сообщено… Больной указал, что едет в командировку из Москвы в Вологду и заболел по дороге… Больной, как не эвакуированный, не подлежал помещению в изолятор ». В документе не указаны имя и фамилия этого мужчины (в акте указано, что личные документы были украдены, речь была невнятной – авт.), поэтому проследить его дальнейшую судьбу по историям болезней пациентов Череповецкого эвакоизолятора не представляется возможным.

Среди архивных документов сохранились 360 историй болезней эвакуированных, определенных в изолятор. К ним подшиты небольшие бумажные листочки, игравшие роль направлений на лечение. В них указаны фамилии, имена, отчества, возраст, предварительный диагноз, фамилия медработника, который снял больного с эшелона или баржи. Диагнозы, с которыми эвакуированные поступали в изолятор, очень серьезные : дистрофия, гемоколит, энтероколит, туберкулез, эмфизема легких, обморожение, малярия, кровоизлияние в мозг и другие. В изоляторе больные проходили обследование, которое включало в себя необходимые анализы и ежедневные осмотры (анализы крови с лейкоцитарной формулой, мочи, мокроты проводила Череповецкая санитарно-бактериологическая лаборатория, находившаяся на Советском проспекте, д. 80 – авт.), получали соответствующее лечение.

С замиранием сердца переворачиваешь страницы историй болезней эвакуированных в надежде увидеть заветное: «состояние улучшилось, выписан», пусть даже переведен в хирургическую или инфекционную больницу. К сожалению, не все они имели такой финал. С февраля 1942 года очень часто истории болезней эвакуированных заканчивались словами «скончался», «умерла не приходя в сознание» . В основном это истории жителей Ленинграда, которые прибывали в Череповецкий эвакопункт в состоянии сильного истощения, слабости, без сознания, с дистрофией III степени. В списке умерших из числа эвакуированных, поступивших с эшелонов и барж в изолятор эвакопункта с сентября 1941 года по май 1942 года, значится 167 фамилий жителей Ленинграда, Тихвина, Карельской СССР в возрасте от 8 месяцев до 74 лет.

После смерти эвакуируемых в присутствии медсестры изолятора, кастелянши и представителя эвакопункта составлялись акты на имущество, с которым больные поступили на лечение. В актах зафиксированы номер, дата, фамилия, имя, отчество умершего, паспортные данные (при наличии), период пребывания в изоляторе, список личных вещей и денежных средств, облигаций. Если у умершего находились родственники, то личные вещи передавали им. Вещи плохого качества сжигали, хорошего – в течение полугода оставляли в камере хранения на железнодорожном вокзале. После их распределяли по организациям: детские вещи направляли в ОБЛОНО и фонды по оказанию помощи эвакуированным граждан. В декабре 1942 года 585 семей получили промтовары через скупочный магазин подержанных вещей, куда были сданы вещи умерших. Все деньги и облигации передавали в ГорФО. Данные документы дают яркое представление об эвакуации граждан – люди везли с собой самое необходимое : документы, одежду, постельные принадлежности, посуду.

Несмотря на все сложности, с которым пришлось столкнуться работникам изолятора, они, не жалея сил, времени и своего здоровья работали, чтобы спасти жизни эвакуированных. Об этом говорят многочисленные характеристики. Врачи Вульф Аншилевич и Арон Файтельсон, « будучи сами из числа эвакуированных, проявляли много заботы о лучшем медобслуживании, были дни, когда сутками не уходили со станции, имея кроме работы на станции, больных в изоляторе ».

« Медсестра Корсакова Анна Афанасьевна принимала энергичное участие в обслуживании проходящих эшелонов с эвакуированными ленинградцами. Без устали работала на своем участке днем и ночью, часто целыми сутками, выполняя все трудные задания по обследованию эвакуированных в эшелонах и перевозке выявленных больных в изолятор или больницу. Тов. Корсакова прекрасно справлялась с тяжелой работой, обнаруживала сердечное и ласковое отношение к эвакуированным, утешая их теплым словом и оказывая им действенную помощь ».

1 июня 1942 года изолятор эвакопункта вместе с медперсоналом был передан в распоряжение городского отдела здравоохранения. Согласно отчетам за август 1941 – май 1942 года через стационар изолятора прошло 492 человека .

Это неоценимый вклад череповецких медиков в одно общее дело – Победу!