Школьные преподаватели идут в новый год со старыми проблемами. Откровенное интервью председателя учительского профсоюза Наталии Кукушкиной

За  неделю до  нового учебного года канал ТНТ-Premier начал показ нового сериала «Учителя» . Создатели обещают, что мы  увидим «самый честный телепроект о  жизни преподавателей в  России, в  котором впервые прозвучат темы, которые не  принято поднимать на  ТВ». Вполне может быть. Хотя вряд  ли нам покажут больше того, что и  так знают не  киношные  — настоящие учителя. Вот мы  и  решили, не  дожидаясь 1  сентября, поговорить с  человеком, который постоянно живёт в  режиме непрерывного учительского «сериала» и  тоже озвучивает темы, которые не  принято поднимать в  наших СМИ. Итак…

—  Наталия Валентиновна, для «разминки»  — банальный вопрос: с  каким настроением педагогическое сообщество встречает новый учебный год?

—  Мы  идём в  него со  старыми проблемами и  с  проблемами новыми, которые на  самом деле  — тоже старые, но  со  временем приобрели иной окрас. Это заработные платы, оплата за  ЕГЭ, сверхнагрузки, которые ложатся на  педагогов, и  связанная с  этим проблема качества образования.

—  Что вы  имели в  виду, когда говорили про «другую окраску» проблем?

—  Ситуация с  кадрами ухудшается. На  1  августа (это официальная информация) у  нас 153 учительских вакансии и  более 70  свободных ставок воспитателей в  детских садах (включая музыкальных руководителей).

—  Сколько будет в  процентах от  общего числа?

—  Я  бы не  стала считать в  процентном отношении. Но  это  — официальная статистика. Мы  на  прошлой неделе закончили опрос по  нагрузке педагогов, он  касался школ, ожидается, что более  58% учителей будут работать с  нагрузкой выше 1,5-2  ставок. Эта цифра катастрофическая, она говорит о  том, что вакансии у  нас закрывать некем, и  люди будут работать «за  себя и  того парня» (или девушку), которые не  пришли в  образование или покинули нашу отрасль. Это естественно будет сказываться на  качестве образования.

—  Какая сейчас норма аудиторной педагогической нагрузки?

—  18  часов в  неделю. Трудовое законодательство чётко регламентирует режим работы педагога  — это 36  часов в  неделю: 18  часов уроков и  18  часов (на  деле гораздо больше) подготовка к  урокам, проверка заданий, заполнение документации, работа с  детьми и  родителями. Сами понимаете, во  что превращается рабочая неделя педагога, если у  него 30-36 часов одних только уроков! Работать столько нельзя физически. Не  надо никого обманывать. Педагог вынужден будет что-то недоделывать  — либо тетради не  будет должным образом проверять, либо будет хуже готовиться к  урокам… Мы  неминуемо получим снижение качества, а  это будет способствовать росту репетиторства, потому что пробелы надо будет чем-то заполнять.

—  Сегодня родители часто жалуются, что учителя все стали какие-то «нехорошие», раньше в  СССР они больше времени с  детьми занимались…

—  Моя трудовая деятельность начиналась в  СССР. Да, классы были по  40  человек, но  нагрузок по  36  часов и  даже по  30  — не  было. Что касается воспитателей в  детских садах, то  понятно, что группы там закрываться не  будут, а  воспитателю придётся работать в  две смены за  отсутствующего работника. Если по  норме смена у  воспитателя 6  часов, значит, он  будет работать 12-ть  — с  7  утра до  7  вечера. Здесь в  том числе возникает вопрос безопасности детей, потому что люди  — не  двужильные. У  нас ведь были случаи, когда дети сами уходили из  садика  — это ведь тоже следствие переработки, когда человек не  может уследить за  ребёнком.

Ситуация с  кадрами тревожная. Меня удивляет позиция нашего профильного Министерства просвещения. Буквально недавно Ольга Васильева констатировала, что у  нас  39% педагогов старше 50  лет. Но, думаю, реально эта цифра выше, есть школы, где работают 70-летние педагоги. Спасибо  им, потому что заменить их  некем! Так вот министр просвещения признала, что до  2029 года молодых педагогов у  нас больше не  станет. Провал в  десять лет! Он  констатируется как факт, и  ни  слова о  том, что с  этим делать.

—  По  каким предметам особый кадровый дефицит?

—  Нет учителей начальных классов, математиков, учителей русского языка и  литературы, и  самая большая проблема  — преподаватели иностранных языков. Ситуация драматичная, потому что кадров не  хватает даже школам с  углубленным изучением предметов. Например, АМТЭК  — наш известный физико-математический лицей с  высочайшей репутацией ищет математика. Я  не  припомню, когда такое было. Школа №  26, специализирующаяся на  изучении иностранных языков, сегодня ищет преподавателя английского языка…

Министерство просвещения заявило, что экзамен по  иностранному языку войдет в  обязательные экзамены ЕГЭ. В  этом есть смысл, потому что знание языка  — это культура. Но  как мы  сможем выучить иностранному языку детей, если при отсутствии кадров классы на  подгруппы делиться не  будут? Чиновники своеобразно рассуждают: ведь русскому языку, мол, учат сразу целый класс. Но  русский язык  — это родная речь. Педагоги-иностранцы говорят: нам не  выучить детей целым классом. Потому что ни  практические занятия, ни  проверка устной, ни  даже письменной речи в  таком объёме невозможна. Это будет профанация. Не  говоря о  том, что заявлено изучение второго иностранного языка. Оно не  может реализоваться практически. И  здесь надо не  факты констатировать, а  проблему решать.

—  Почему мы  теряем кадры?

—  Причин несколько. Первая  — низкая заработная плата. «Региональный» подход к  оплате труда педагогов, когда всё отдано регионам, а  они, исходя из  своих финансовых возможностей, этот вопрос решают, уже привёл к  катастрофическому расслоению субъектов федерации по  зарплатам учителей. Фактически у  нас есть два субъекта, где дела обстоят более-менее благополучно  — Москва и  Питер. Сейчас вплотную к  ним приближается Московская область  — там ввели программу льготного кредитования для учителей, чтобы привлечь молодых педагогов. А  остальные регионы выживают, как могут. Очень разные базовые ставки. Мы  уже 4  года безрезультатно бьёмся, чтобы вопрос единого подхода к  формированию заработной платы как-то решался депутатами Госдумы, профильными министерствами и  правительством. Минимальная базовая ставка в  стране должна быть единая. Потому что педагоги, не  важно, где они находятся, выполняют одинаковые задания.

—  Насколько знаю, у  нас трудовой кодекс запрещает дискриминацию по  оплате за  равный труд.

—  Да. Но, поскольку у  нас майские указы привязаны к  средней по  региону зарплате, чиновники нам отвечают, что «всё решает регион». Хорошо, пусть регион доплатит… Поскольку это люди высокой квалификации, оптимальным для них вариантом была  бы базовая зарплатная ставка в  размере не  меньше двух МРОТ. Её  надо установить, внести в  Трудовой кодекс и  от  этого уже считать. Это требует вложений денежных средств. Вкладываться никто не  хочет. Буквально на  прошлой неделе я  разговаривала с  молодым педагогом. Он  уезжает в  Москву, будет работать в  школе, ему нравится учить, но  не  у  нас. Осуждать их  за  это нельзя. Это правильная и  честная позиция.

—  Итак, денег не  дают, а  интенсивность учительского труда растёт, так получается?

—  И  это вторая серьёзная проблема, которая заключается в  своеобразном манипулировании отчётностью. За  счёт повышенных нагрузок на  учителей у  нас выполняются майские указы. То  есть денег не  дали, а  выполнить надо. Ведите по  30  часов. С  нового года изменилась методика расчёта средней зарплаты: туда теперь включают платные услуги. И  получается: 20  тысяч «грязными» у  педагога  — то, что даёт областной бюджет, а  10  тысяч  — это платные услуги, которые, кстати, он  оказывает во  в  нерабочее время. Выходит, что треть президентского указа оплатило не  государство, а  родители. Честно  ли это? Вопрос риторический. А  главное  — ну, не  может человек столько работать!

И  третья причина ухода педагогов  — бюрократическая нагрузка. О  ней мы  начали говорить еще при министре Филиппове, теперь Ольга Васильева уже 2  года говорит, что надо что-то делать, чтобы количество бумаг не  росло. Но  оно растёт. И  крадёт время, даже не  у  учителя, а  у  детей, которым он  не  может это время отдать.

—  Мы  не  первый год живём в  условиях постоянных реформ и  меняющихся правил игры. Бизнесмены, например, эти очень недовольны  — жалуются: нет стабильности. А  учителя?

—  Сфера образования тоже страдает от  такой неопределённости. Может быть, даже больше, чем бизнес. Возьмём, к  примеру, ЕГЭ. Там  же каждый год что-то меняется. Я  уже не  говорю о  качестве учебников, программ, огромные нарекания вызывают государственные образовательные стандарты, которые вводились без учета замечаний педагогического сообщества. А  сейчас родители пишут: где такое видано, чтобы дома родитель постоянно учился с  ребенком? А  это рождено новыми ФГОСами. Совершенно не  продумано. Теперь мы  получили еще одну причину сокращения кадров  — пенсионную реформу. Благодаря ей  педагоги потеряли надежду выработать стаж и  уйти раньше на  крохотную пенсию  — от  9  000  рублей, а  если 12  000  — это вообще счастье. По-сути, эта пенсия была компенсацией за  годы недополученной зарплаты. Плюс, перестали индексировать пенсию работающим пенсионерам  — для них это важно. В  результате люди всё посчитали  и, решив, что им  больше нечего делать в  школе, начали уходить. За  пределами школы они востребованы  — рынок репетиторства растет.

Есть ещё одна бомба замедленного действия, которая вызовет очередной отток кадров из  школы  — новая система аттестации, которую планируют запустить в  следующем году, и  которая совершенно не  воспринята педагогическим сообществом по  простой причине  — она унизительна. У  нас педагоги проходят аттестацию каждые 5  лет, каждые 3  года  — курсы повышения квалификации. Что ещё надо доказывать? Нет, теперь людям со  стажем, выслугой лет нужно сдать ЕГЭ, видеоурок провести, кучу бумаг заполнить. Хочу спросить, кто это будет оплачивать? Ни  в  одной профессии такого нет.

—  Много говорят об  очередной демографической яме, в  которую попала страна. На  школе это отражается?

—  Да, сейчас работать в  школу должны были  бы прийти дети 90-х, когда рождаемость была низкая. Но, тем не  менее, у  нас педвузы не  пустуют. Думаю, демография всё  же не  самая главная причина проблем школы, да  и  всей страны, проблем, которые будут только расти, если ситуация в  стране не  будет меняться. Есть три кита, на  которых всё в  нашей жизни держится: здравоохранение, потому что жизнь первична, образование, потому что оно  — двигатель прогресса, и  культура, потому что всё должно быть наполнено духовностью, и  не  религиозной, как нам сейчас пытаются доказать. Если мы  в  эти три главные вещи вкладываться не  будем, всё будет сыпаться. Уже сейчас у  нас ракеты падают, дома рушатся, кругом пожары и  наводнения. И, если кто-то не  связывает всё это с  тем, что происходит в  образовании, он  ошибается. Мы  теряем поколения молодых людей  — они не  видят себя здесь и  при первой возможности уезжают. У  страны печальное будущее. Есть обратный нашему пример  — Япония. После войны страна была одной из  самых слабых. Они вложились в  образование. А  теперь страна в  мировых лидерах по  технической оснащенности, по  уровню жизни людей.

А  у  нас власть упорно думает, что образование выплывет само. Но  медицина ведь не  выплыла. Образование долго барахталось, но  люди уже протестуют ногами. Причем, если медики в  профессии остаются  — уходят в  платные центры, то  наши люди могут работать везде. Что не  удивительно  — они люди, легко обучаемые, привыкшие качественно и  хорошо работать. Над ними стоять не  надо, и  любой работодатель рад такому работнику. А  мы  теряем кадры.

—  Власти на  это отвечают: в  школе не  обязательно должны преподавать педагоги, это могут делать профессионалы с  высшим образованием из  разных областей…

—  Мне эта идея, которая поддерживается депутатами, исполнительной властью, совершенно не  нравится. Если всё так просто, зачем тогда существуют педвузы? Можно обладать знаниями, но  не  уметь обучать. Особенно в  школе, особенно детей. Что, зря 6  лет педагога учат педагогике, психологии и  всему остальному? Если в  школу в  массовом порядке пойдут люди без специального образования  — это будет профанация.

—  В  ответ на  ваши слова о  том, что нужно вкладываться в  образование, чиновники обязательно ответят, что каждый год к  новому учебному году открываются новые школы. Вот и  в  Череповце построили новую школу за  Шексной. Кстати, как она вам?

—  Новая школа  — это хорошо. Было время, школа №  32  в 104  микрорайоне, случалось, в  3  смены работала. Сейчас решится проблема с  нагрузкой. Но  даже новая школа будет работать в  2  смены. Там будут учиться 2  000  человек. Конечно, надо строить новые школы и  реконструировать старые, потому что они не  соответствуют современным требованиям. Надо вкладывать деньги в  оборудование, потому что педагоги всё своё носят с  собой. Министерство озабочено созданием мессенджера для учителей. Хочется сказать: сначала оборудуйте рабочие места! Дайте орудия производства  — компьютеры, связь, чтобы можно было этим мессенджером пользоваться. Учителю приходится дома заполнять электронный журнал, потому что он  не  имеет возможности делать это в  школе  — из-за качества интернета. Получается, сам всё оплатил  — трафик, электричество  — доплатил государству за  то, за  что должен получить от  него деньги. Такого нет нигде в  мире.

—  Что в  школе думают по  поводу популярных сейчас во  власти разговоров о  переходе на  4-дневную рабочую неделю?

—  Это инициатива Медведева. Он  уже однажды советовал педагогам пойти в  бизнес, чтобы не  жаловались на  низкие зарплаты. Они его послушались. Сейчас у  премьера новое увлечение. Идею подхватил господин Шмаков  — глава Федерации независимых профсоюзов России, даже обратился с  инициативой в  Минтруд. Оговорив при этом, что зарплата должна сохраниться на  «должном» уровне. Я  считаю все эти разговоры глупыми, популистскими и  безответственными. У  нас практически везде зарплата состоит из  двух частей  — гарантированной и  стимулирующей (премии, поощрения и  т.п.). Вторая часть  — величина непостоянная. Покажите мне российского работодателя, который захочет, чтобы у  него человек работал четыре дня, а  зарплату он  ему платил  бы, как за  пять. Не  будет он  этого делать. Предприниматель считает копейки и  задавлен налогами, которые не  уменьшаются. Какие роботы, если мы  школьному учителю не  можем нормальный ноутбук купить, чтобы он  на  своём не  работал?! Работать четыре дня  — это невозможно. Школы у  нас работают шесть дней в  неделю, и  мы  в  программу не  вмещаемся. Депутат Госдумы Сергей Вострецов и  по  совместительству Председатель объединения профсоюзов России СОЦПРОФ  — вообще предлагает запретить людям подработку. Хоть  бы в  этом как-то определились между собой. Давайте запретим. Пусть учителя работают норму  — 18  часов. Вострецов, пойдёт с  коллегами по  Думе работать в  школу? Люди обсуждают четырёхдневку. Ни  одного положительного отзыва я  не  прочитала и  не  услышала. Народ, получается, мудрее чиновников и  депутатов. Его слушать надо. Конечно, если  бы человек мог прожить без работы  — никто  бы не  работал. Люди работают от  безысходности.

—  Чем в  новом учебном году будет заниматься профсоюз работников образования?

—  Всё тем  же. Мы  однозначно продолжим решать вопрос зарплат. Остается нерешённой проблема с  финансированием образовательных учреждений  — это давний наш спор с  правительством области. Правительство передало полномочия муниципалитету и  переложило на  городскую казну финансирование части работников, которые, мы  считаем, должны финансироваться из  областного бюджета. Это создает реальные трудности для городского бюджета, потому что кошелёк один. Если все деньги берут из  одного кармана, где-то их  обязательно будет недоставать. Мы  с  этим согласиться не  можем. Мы  продолжим работу, которую начали в  прошлом году, по  сохранению наших молодых кадров, спасибо Александру Викулову ( череповецкий психолог, провёл в  прошлом году организованные профсоюзом курсы психологической подготовки для молодых учителей ,  — прим. СамолётЪ ). До  финиша дошли 12  человек, надеюсь, они не  уйдут из  системы образования. Профсоюз работает в  штатном режиме. К  сожалению, работы у  нас становится только больше.

* Перегрузка, испытываемая космонавтами при спуске в  космическом корабле «Союз».

Беседовала Евгения Бессараб
СамолётЪ