05.10.2019

«Я призываю учителей не отмахиваться от детей, страдающих дислексией»

Меня зовут Анна Волкова. Я закончила журфак, работала редактором The Village, писала статьи, занималась SMM, училась кодить и не представляла себя за учительским столом.

Меня зовут Анна Волкова.

Я закончила журфак, работала редактором The Village, писала статьи, занималась SMM, училась кодить и не представляла себя за учительским столом. Всё случилось само собой. Я уволилась из редакции. Планировала несколько месяцев отдыхать. Но знакомая, работавшая учительницей в подмосковной школе через дорогу, рассказала, что у них сильно заболел филолог, и несколько классов в разгар учебного года остались без преподавателя. На следующий день я уже пришла к школьному секретарю с документамиИ стала учителем русского языка и литературы в общеобразровательной школе.

Через несколько месяцев работы я увидела результаты. Вопреки прогнозам старших коллег («молодая, на ушах стоять будут») дети с удовольствием шли на уроки, вели себя тихо, не боялись высказываться и делали успехи.

Но некоторые ученики продолжали допускать по пять-семь ошибок в строчке, и я забеспокоилась. На уроках они никогда не поднимали руку, медленно читали и неохотно шли к доске. Мы много разговаривали после занятий, говорили обо всём, кроме учёбы, и передо мной раскрывались абсолютно другие дети: пытливые, интересующиеся, особенные, увлеченные. Не было никаких сомнений, что они умны, а некоторые — одарённы. Я начала гуглить, сидела на зарубежных форумах, изучала возможные причины и пришла к выводу, что, скорее всего, столкнулась с дислексиками. Так начался мой путь работы с особенными детьми.

Сухой статистики по таким детям нет. Считается, что в обычных школах дислексией страдает каждый десятый ученик. К ним можно добавить детей с другими сложностями в обучении — СДВГ, синдром Аспергера и другие синдромы аутистического спектра, логопедические проблемы. Такие дети, несмотря на сохранный интеллект и отсутствие каких-либо других нарушений, в том числе, зрения и слуха, не справляются с обычной школьной программой из-за нейробиологических особенностей. Пробелы в знаниях, низкий темп письма, завышенные требования родителей и системы отбивают у ребёнка всякое желание учиться.

Российская логопедия до сих пор не везде «на местах» признаёт дислексию, не умеет её диагностировать, не знает, как корректировать.

Учителя-предметники тем более не умеют работать с такими детьми (счастье, если вообще знают о существовании таких диагнозов). Специализированная переквалификация — роскошь, государственным школам недоступная. Важна личная инициатива педагога и желание что-то изменить, а также донести до коллег симптоматику, по которой можно отличить ребёнка-дислексика (часто к дислексии прибавляется дискалькулия, алалия и т. д.) от лодыря.

Дислексикам трудно читать. Особенно тексты, в которых много новых слов. Причины разнятся от ребёнка к ребёнку. Кому-то сложно распознавать и упорядочивать буквы, кому-то — соотносить их со звуками, кому-то — понимать смысл слов. Если сложности возникают ещё и с произношением слов по буквам — это дисграфия. У дислексиков часто возникают проблемы с памятью — забыл тетрадку/дневник/домашку. Это вовсе не значит, что все рассеянные дети — дислексики, но фразой «а голову ты дома не забыл» это точно не лечится. Дислексики допускают ошибки в самых неочевидных и часто встречающихся словах, там, где буква хорошо слышится или даже стоит под ударением.

Но это вовсе не значит, что педагог-предметник ничего не может с этим сделать. Вот лишь несколько приемов, которые помогут таким детям в обучении:

Дислексикам сложно воспринимать тексты с нетипичными для их языка словами. При объяснении отступайте от классических формулировок. Используйте «кусок слова» вместо «морфема», «укорачивание» вместо «способ компрессии», «две запятые вокруг» вместо «обособление» и т. д. И только потом, достигнув понимания, вводите требуемые понятия. Объяснение должно быть тщательным, неторопливым и максимально коротким. Дислексики — визуалы. Объяснение любой темы должно вмещаться в небольшую таблицу с примерами. Подробное разъяснение вовсе не гарантирует, что вам не придётся возвращаться к этой теме ещё и ещё. Когда у меня опускаются руки, я вспоминаю знаменитое: «Ученик — это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь». При правильном подходе в России возможна полная реабилитация детей с дислексией. Об этом в материале «Мела» рассказывает нейропсихолог Наталья Романова-Африкантова.

Учительство для меня — это работа в полевых условиях. Она требует изобретательности, эмпатии и безусловной отдачи. Я призываю учителей не отмахиваться от особенных детей, которых с каждым годом становится всё больше, не развешивать ярлыки, а перманентно искать подход, лавировать в условиях местами необдуманной программы и всегда оставаться на стороне ребёнка.

(По материалам сайта «Мел»)

Фото:

Обсуждения Нам важно Ваше мнение

Предложить новость